Статья опубликована в газете «Суть времени — Челябинск» №2
Комната маленькой Оли и ее мамы Таисьи
Наблюдая за ползучей ювенальной юстицией в нашей стране, начинаешь понимать, что более мягкого варианта ювенальной юстиции, нежели чем на Западе, для России ждать не приходится…
В конце октября этого года к нам обратилась Ольга Николаевна Хрипченко. Люди, представившиеся сотрудниками опеки, похитили у нее 7-месячную внучку Олю.
Дело в том, что мама семимесячной Оли — несовершеннолетняя. Согласно нашим законам, несовершеннолетние родители вправе самостоятельно осуществлять родительские права по достижении ими возраста шестнадцати лет. До этого времени ребенку может быть назначен опекун, который будет осуществлять его воспитание совместно с несовершеннолетними родителями. Однако, если у несовершеннолетней матери есть законный представитель, то он в праве и даже обязан помогать осуществлять родительские обязанности по уходу за малышом.
В данном случае Ольга Николаевна, родная бабушка маленькой Оли, оформляла документы на опеку, поэтому-то она и открыла дверь людям, представившимися сотрудниками опеки, решив, что им нужна дополнительная информация об условиях проживания внучки. Но события развернулись совсем по-иному. Эти люди, не предъявив никаких документов, сообщили бабушке, что они забирают ребенка, так как бабушка вовремя не оформила опеку, и поэтому она — никто, мать ребенка — тоже никто, а ребенок — государственный! Бабушка запротестовала, сказав, что поедет вместе с ними, на что ей ответили: «Собирайте вещи девочки, мы вас дождемся внизу и все вместе поедем в больницу». Однако через пару минут бабушка, выбежав на улицу с наспех собранными вещами и бутылочкой, ни людей с ребенком, ни их машины не обнаружила…
Бабушка и несовершеннолетняя мать в этот же день обратились в свою районную опеку, где им также сообщили, что они ребенку теперь НИКТО, так как вовремя не оформлена опека. Так органы опеки трактуют формулировку «ребенок, оставшийся без попечения родителей». На вопрос, в какую больницу увезли внучку, было сказано: «Вам незачем это знать». Когда бабушка и мама спросили об оформлении разрешения на посещение внучки в больнице, им было отказано. Бабушка обратилась в РВС.
Далее было много событий:
• взаимодействие с опекой, каждый шаг которой можно оспаривать в прокуратуре и суде;
• общение с минздравом по поводу того, что по закону мать ребенка, не лишенная родительских прав и не ограниченная в таковых, имеет право находиться с ним в стационаре, — однако в данном случае это право матери не позволили осуществить;
• обращение в министерство социальных отношений, которое «надавило» на опеку для выдачи разрешения матери навещать ребенка в больнице;
• направлены письма прокурору города и в районную прокуратуру;
• будет подаваться исковое заявление в суд.
Маленькая Оля, которая уже 2 месяца находится вне дома, похудела, перестала улыбаться и гулить (до того была очень улыбчивым и жизнерадостным ребенком), стала слишком тихой и спокойной. У ребенка появились признаки анаклитической депрессии, возникающей в результате отрыва (сепарации) ребенка первого года жизни от матери и близких ему людей. Она имеет три этапа. Первая реакция — это протест. Ребенок громче плачет и ищет мать. Затем наступает отчаяние. Ребенок становится апатичным и замкнутым. Он молчит, мало двигается и слабо реагирует на какие-либо стимулы. А главное, у таких детей резко возрастает риск смерти. На физиологическом уровне происходит резкое снижение иммунитета. Психотравма вызывает сильнейший стресс, который, в свою очередь, провоцирует снижение иммунитета. А дальше — любая болезнь, любая инфекция может превратиться для ребенка в смертельную угрозу.
Сейчас маленькая Оля находится в доме малютки, бабушка вместе с молодой мамой навещает внучку в приюте 2 раза в неделю по 2 часа. После возобновления контактов с матерью и бабушкой состояние малышки улучшилось, но специалисты зафиксировали отставание ребенка в развитии, хотя до разлучения с матерью и бабушкой девочка опережала сверстников в развитии. Тем временем в Москве проходит пресс-конференция: «Государство отнимает детей — кто отвечает за их жизнь?». Пресс-конференция посвящена двум недавним трагическим случаям с гибелью детей, отобранных у своих родителей, произошедшим в Санкт-Петербурге и Краснодарском крае.
Уполномоченный по правам детей в РФ П. А. Астахов направляет свое видео-обращение, которое касается и нашего случая в Челябинске:
«Сегодня настало время очень серьезно поговорить о роли органов опеки и попечительства в судьбах наших семей. Возник какой-то непонятный тренд, тенденция, когда органы опеки начинают перестраховываться, защищая прежде всего свой мундир. И, конечно, с этим мирится невозможно, тем более, когда мы видим, что такая перестраховка приводит к человеческим жертвам, к трагедиям, которые никак не исправить,
ничем не восполнить потерю ребенка! Безусловно, специалистов органов опеки надо учить, их надо воспитывать, их надо растить, они должны быть сегодня зависимы от общества, от общественного мнения, а не поступать по собственному усмотрению, исходя из своих только каких-то интересов мундира, своей должности, ведомственных интересов. Это неправильное понимание роли семьи, детей, родителей в современном мире и, вообще, в современной России».
Что получается на деле — органы опеки вершат судьбы на свое усмотрение, трактуют законы как им удобно. Опека разлучила несовершеннолетнюю мать со своим грудным ребенком, хотя не было никакой угрозы здоровью ребенка, и не потому, что малышке чего-то не хватало. Девочка была окружена заботой и лаской:
органы опеки не только не отрицают, а наоборот, подтверждают этот факт! (См. передачу «Прямой Эфир с Б. Корчевниковым» от 15.12.2015) Так где же логика ваших действий, органы опеки? Где, в каком законе написано, что родная бабушка и несовершеннолетняя мать не имеют право осуществлять свои права на воспитание родной внучки и дочки? Почему вы считаете своим правом разрушать семью, где ребенок рос сытым, здоровым и любимым? Почему к родным ребенка вы выдвигаете требования, как к чужим людям, претендующим на оформление ребенка в приемную семью?! Это не приемные родители, это — родные
мама и бабушка!
Быть может, дело в том, что по какой-то причине органами опеки были превышены полномочия? И теперь главное для них — «прикрыть» свой мундир? И судьбы детей (а ведь это далеко не единственный случай в стране) их волнуют в последнюю очередь?
Данный случай вызвал огромный резонанс в СМИ. Интернет и телеканалы гудели от возмущения общественности. Мой телефон разрывался от звонков журналистов и представителей местных и федеральных каналов ТВ. Очень многие хотели не только осветить событие, но и помочь вернуть малышку в семью.
Параллельно с этими событиями развивались еще несколько сюжетов, напрямую касающихся данного случая. Это действия нового уполномоченного по правам ребенка в Челябинской области Буториной И. В., министерства социальных отношений, органов опеки Курчатовского района и некоторых СМИ, явно преследующих цель — переключить внимание общественности с вопиющего беззакония действий опеки на обсуждение личностей бабушки и несовершеннолетней матери Таисии, и их внутрисемейных отношений: насколько благополучная или неблагополучная семья, кто отец ребенка, какое прошлое у бабушки.
Сначала Буторина вызвалась помочь семье, предварительно сообщив СМИ неподтвержденную информацию о том, что семья девочки неблагополучная. Мол, во время рейда по профилактике семейного неблагополучия органы опеки и попечительства обнаружили, что юная мама и малыш проживают в антисанитарных условиях, дома нет еды и вещей для ребенка. Вот так — ни разу не побывав в семье, не увидев условия проживания, — Ирина Буторина уже утверждает о неблагополучии и антисанитарии.
Буторина вызвала бабушку к себе на прием, но бабушка отказалась идти к ней одна и разговаривать о чем-либо без общественников. РВС по просьбе бабушки по телефону обговорили время и место встречи с уполномоченной по правам детей. Однако Ирина Вячеславовна на встречу не пришла (не входило в ее
планы что-то обсуждать с бабушкой в присутствии общественной организации: ну и что, что сама дала обещание прийти и сама назначила время, ей можно, она же уполномоченная, а не какая-то там бабушка или общественная организация), вместо Буториной пришел ее представитель (видео выложено в интернете). В итоге ничего не было предпринято для решения вопроса. Еще одна деталь: вечером предыдущего дня Буторина предприняла попытку проникнуть в квартиру бабушки, Ольги Николаевны (так ей не хотелось взаимодействовать с РВС!), но бабушка не открыла дверь, опасаясь последствий. Что ж, манера поведения Ирины Буториной — «выпускницы» министерства социальных отношений, занимавшейся ранее вопросами опеки и попечительства, только-только ставшей уполномоченным по правам ребенка, — нам знакома, но где же обещанная помощь? И как можно начинать помогать — с очевидной лжи и наговора на семью? Ирина Буторина выглядела очень нелепо, если не сказать — глупо, оправдываясь в СМИ, что пришла к бабушке поговорить в «комфортных условиях для бабушки».
Не добившись желаемого результата, желая отвлечь от себя внимание, сторона опеки и уполномоченного решили раскручивать тему о том, какая плохая бабушка, распутная несовершеннолетняя мамочка и близкий родственник, который обрюхатил малолетку. Вот вам и пожалуйста — методы работы структур, призванных помогать семьям!
Немало грязи было вылито на семью в СМИ и интернете. Припомнили Ольге Хрипченко и пожар 2011 года, в котором погибла ее годовалая дочь. Это напоминало пляски на костях, на чужом горе. И никто не удосужился сообщить, что пожар случился из-за короткого замыкания, и что уголовное дело по факту гибели годовалого ребенка и пожара закрыли за отсутствием состава преступления. Никто из оппонентов не рассказал, сколько порогов Ольга Николаевна обила, чтобы как-то улучшить свои жилищные условия, что несколько лет им пришлось жить всей семьей в пристрое, в бане, оставшейся после пожара. И не рассказали о наглом беззаконии поступков администрации Кременкуля, которая, судя по документам, предложила семье Хрипченко жилье из имеющегося фонда. Но кто-нибудь видел это «жилье»? Оно в отвратительном состоянии. Окна разбиты, печка разрушена, нет воды, щели в полах. Жилье хуже, чем тот пристрой в бане, в котором они жили, и предлагали это жилье временно, на один год.
Зато яростно обсуждались две судимости Ольги Хрипченко, не представлявшие угрозы для общественности и давно погашенные, которые получила Ольга: в первом случае — заступившись за свою дочь, дав сдачи ее однокласснику, который разбил губу дочери, а второй раз — поскандалив с сотрудниками полиции, которые пытались проникнуть к ней в жилище.
И грязь по поводу «близкого родственника», который «обрюхатил» несовершеннолетнюю девочку: почему это «неполживое» СМИ сейчас молчит, когда в открытых источниках появилась информация об отце ребенка, который ну никак не является близким родственником семьи, и будущая мама самостоятельно познакомилась с ним?
Все это напоминает маневры, с торчащими ушами опеки Курчатовского района и уполномоченного по правам детей Челябинской области.
Наше региональное отделение РВС уже 2 месяца близко общается с пострадавшей семьей, и я могу сказать следующее. Ольга Николаевна всегда защищала свою семью, как умела (даже когда это повлекло судимости), воспитывала детей, строила дом, преодолевала трудности одна. Да, по характеру она вспыльчивая, но она никогда не бросала своих детей и не отказывалась от них, и дети тоже любят ее, они семья! И вот теперь, когда такое случилось с ее несовершеннолетней дочерью, они не сделали аборт, не оставили малышку в роддоме, они любят свою маленькую Олю, борются за нее всеми возможными способами.
Надеемся, что малышку в скором времени вернут обратно в родную семью. А подобное беззаконие — этот «непонятный тренд», о котором говорит Павел Астахов, в структурах органов опеки, сравнимый с действиями немецкого Югендамта и норвежского Барневарна, — будет остановлен системно, и не только в
данном конкретном случае, но и по всей стране.
Tags: Хрипченко, Челябинск, ювенальная юстиция
